Сказка о говне.
Одна собачка любила есть говно. Увидит, съест, а потом хозяйку оближет, вот, мол, какое вкусное. А хозяйка ее не понимала: кричала, ругалась, поводком лупила, а однажды пожаловалась на нее большим собакам. И вот собрались большие собаки и говорят:
-Собачка не ешь говна, а собачка говорит:
-Ну, как же его не есть если оно такое вкусное, и пахнет приятно. А большие собаки говорят:
-Фу, да ты извращенка! А собака говорит:
-Да вы, небось, сами его едите, когда никто не видит. И тут большие собаки, до глубины души обиженные таким вот обвинением в говноедстве. Да обиделись большие собаки и как зарычат. А маленькая собака испугалась и тут же торжественно пообещала больше говна не есть. И вот она его не ест и не ест, а хочется, а она все равно не ест, а оно все равно хочется, но маленькая собачка проявила большую силу воли и не ела говна целый месяц, а может быть и два – короче долго она говна не ела!
И, наконец, хозяйка, восхитившись собачкиной выдержкой, купила ей, в подарок, большой кулёк «Педигри» - это такой корм собачий, если кто не знает. Хотя, кто ж «Педигри» не знает? «Педигри» все знают. Многие по телевизору видели, а многие даже пробовали, под пиво, например и даже знают какое оно не вкус. И собачка тоже попробовала его и возрадовалась от всей души, потому что оно и вкусом, и цветом, и запахом – ну да, именно – именно. Вот, как раз, такое, за что ее хозяйка поводком лупила, а большие собаки дружно рычали. И теперь его целый огромный кулек и теперь его можно есть вполне законно на совершенно легальных основаниях. И стала собачка такой счастливой, что ее даже в рекламе сняли.
Бежит она, короче по полю, а там – говно. Она его нюхает, кривится и дальше бежит, подбегает к хозяйке, машет хвостиком и получает «Педигри». А за кадром голос хозяйки:
-Раньше моя собачка любила, есть говно, а теперь она ест только «Педигри»! А потом рекламный слоган на весь экран: «Педигри» - вкус натурального говна!
И стали эту рекламу по телевизору гонять, и увидели ее миллионы телезрителей, и даже Джа Будда ее увидел, и его любимый ученик Ананда тоже ее увидел. Хотя, они вообще-то не телезрители, а просто к телевизору в гости зашли, ну и завтыкали, а там, как раз, такая вот собачка. И вот Джа Будда, посмотревши на нее, глубоко задумался и сказал:
-Не только в этой жизни, братья, были у рекламной собачки дистонциальные проблемы с говном, и не только в этой жизни она их успешно решала.
Когда-то давным-давно было на свете одно приятное царство, и был в том царстве царь, и был у того царя единственный сын. И был тот сын конкретным засранцем, т.е. в натуре: не стригся, не брился, не мылся, зубы не чистил, жопу пальцем подтирал, а палец вытирал об стену, чтобы все видели какой он засранец. Царь уже уговаривал его, и воспитывать его пробовал, и даже лечить его пробовал – все напрасно. Как был царевич засранцем, так и остался. А царь-батюшка, видя это засранство, дела государственные забросил и вообще в монахи постричься хотел. Но тут вдруг приходит к нему гонец и передает приглашение от главного говновоза.
-Знаю, мол, царь о твоих проблемах и, даже знаю, как их решить. Давай-ка встретимся в южной роще завтра вечером, часов в одиннадцать. И вот приехал царь в ту рощу, а главный говновоз ему и говорит:
-Слушай сюда. Выгребал я недавно говно из твоего сортира и по запаху понял, что печаль у тебя большая, а потом по цвету понял, что печалишься ты о своем сыне, а потом людей расспросил и узнал про твоего сына и про твою печаль. И вот решил я тебе кое-что подсказать, если тебе, конечно, мой совет интересен? Царь ему говорит:
-Конечно, интересен! Тогда говновоз ему говорит:
-Если же твой сын засранец, тогда пускай и живет как засранец. Объяви его главным царским зосранцем, а там посмотришь, что будет.
Ну, царь конечно говновоза послушал, а что ему еще оставалось. Взял, короче, да и издал указ: «С завтрашнего дня наш царевич вступает в должность главного засранца и от ныне ему запрещается стричься, мыться, бриться, чистить зубы, а так же вступает в обязанность подтираться пальцем – и об стенку. А царевич обрадовался:
-Ура-ура моя эстетика победила! И тут же засрался поуши. А царь говорит:
-Какой молодец! Давай и дальше в том же духе! Тут-то царевич и обломался и все предписания нарушать начал: то помоется, то зубы почистит, а и туалетной бумагой воспользуется. А царь, как об этом узнает – тут же зовет его к себе и при всех министрах строжайше отчитывает.
-Гляди, мол, главзасранец, чтоб это было в последний раз, а то в немилость впадешь, и будут у тебя большие проблемы. И вот, примерно через год приходит царевич во дворец, весь из себя демонстративно чистенький, выбритый подстриженный и говорит:
-Все не боюсь я твоей немилости и нечего меня заставлять. Почему это все царевичи чистенькие ходят, а я один как засранец. А царь ему говорит:
-Ну, раз немилости моей не боишься, то объявляю тебе мою немилость. Иди и подумай над своим поведением, а я себе другого наследника найду. А если же хочешь прощения моего заслужить, то чистым впредь ко мне не приходи. А царевич отвечает:
-Очень нужно мне твое прощение. И без него как-нибудь проживу. Зато я сам теперь себе хозяин: захочу, помоюсь, захочу, запачкаюсь, а захочу, так вообще говновозом работать пойду, и никто меня не остановит. А царь ему и говорит:
-Ну, сынок, это уж дело твое. Только не примут тебя в говновозы – это работа не для слабых умов! Тут царевич возмутился:
-Это у кого тут слабый ум? Это у меня-то слабый ум? Да я, да я! И короче говоря, пошел в говновозы устраиваться. Приходит, а говновозы как раз всю работу закончили, помылись, поужинали, покурили и сидят беседы умные ведут. А тут приходит к ним царевич и говорит:
-Возьмите меня в свою команду. А главный говновоз:
-Принял бы, да нельзя. Говновозом может стать только сын говновоза или уж на, худой конец, племянник или зять. Такое у нас правило и нет из него никаких исключений. А царевич ему говорит:
-Если никаких исключений нет, то откуда же тогда самый первый говновоз взялся? С неба что ли упал или из земли вырос? Тут все говновозы одобрительно засмеялись и главный говорит:
-Ладно, задам я тебе сейчас один вопрос. Если на него ответишь – будешь моим учеником, если нет – тогда уж извини, подвинься. А вопрос мой очень простой: «Что такое говно?» Царевич говорит:
-Ну, это любому понятно. Я насрал, ты насрал, он насрал – вот вам и говно. А говновоз ему отвечает:
-Этот ответ не верный. Мы эту субстанцию золотом называем. Потому что сам погляди: мы его у горожан забираем, а горожане нам за это платят, а потом мы его крестьянам отвозим – крестьяне нам снова платят. Где ты еще такой предмет нейдешь, чтобы даром доставался и двойную выгоду давал? Так что парнишка подумай лучше и отвечай снова что такое говно? Тогда царевич подумал и думает:
-Ага! Если говно для вас – золото, то золото для вас говно. И отвечает:
-Говно – это золото. А говновоз ему говорит:
-Ответ не верный. А царевич говорит:
-Как не верный? Ты ведь сам посмотри, сколько говна люди друг другу делают и все из-за золота. А говновоз говорит:
-Хорошо, но виновато ли в этом золото? Оно ведь само по себе металл полезный и нейтральный и вовсе даже не говно. Тогда царевич говорит:
-А, я понял. Говно – это люди, которые друг друга подсирают, обсирают, говном мажут, в говно втаптывают и с говном съедают. А говновоз ему говорит:
-Не спеши парнишка, посмотри на тех же людей повнимательней. Они ведь кого-то в говно втаптывают, а кого-то, напротив, из говна вытаскивают, кого-то говном мажут, а кого-то от говна отмывают, кого-то с говном едят, а за кем-то говно выносят. Вот и получается, что один и тот же человек для кого-то говно, а для кого-то чистое золото. А царевич ему говорит:
-Ну, тогда я не знаю. А говновоз ему:
-Ну, коль не знаешь, так узнавай, а как узнаешь – приходи, приму тебя в ученики. И с этими словами говновоз подкуривает новую сигарету, а царевичу не предлагает и перестает его в упор замечать. Вздохнул царевич и пошел по свету искать ответ на вопрос, что же такое говно. Странствовал он семь лет, много всякого говна за это время схавал и потому решил, что весь мир говно. И вот приходит он к говновозам, а они сидят как сидели, как будто и дня не прошло. А главный говновоз сразу его узнал и спрашивает:
-Ну, что? Знаешь теперь, что такое говно? Тогда царевич говорит:
-Ох, знаю. Говно – это весь наш мир и вся наша жизнь, и все, что мы имеем. Тогда говновоз, ни слова не говоря, подкуривает новую сигарету и передает ее царевичу, а потом подвигается, чтобы он рядом сел. И вот они посидели, покурили, поболтали, помолчали, потом опять покурили, а потом говновоз царевича спрашивает:
-Слушай парнишка, ты тут недавно говорил, что весь наш мир говно. Царевич отвечает:
-Говорил, или не говорил – внатуре не помню. Не точно не говорил, не точно, не мог я внатуре такую парашу сказать. Тогда говновоз спрашивает:
-Ну, если же тебе мир не говно, то что же такое говно? А царевич отвечает:
-Если же мир не говно, тогда я наверно говно. А говновоз говорит:
-Ну, нет, с говном бы я не курил. Так, что парень успокойся и мир не говно, и ты не говно, но что такое говно? Царевич говорит:
-Не знаю, пока к тебе шел – точно знал. А сейчас то ли забыл, то ли не знал. Пойду я наверно еще у людей поспрашиваю. И пошел, но на этот раз далеко не ушел, а просто поставил шалаш посреди дороги и у всех проходящих и проезжающих мимо спрашивал:
-Что же такое говно? Отвечали ему разное, но у него на всякий ответ свои аргументы были. И всем он объяснял, что это говно совсем не говно и прочее говно не так уж плохо и из любого 100% го говна можно выгоду извлечь. Скоро о нем слава пошла. Есть типа на свете такой учитель, который в шалаше живет и правильной жизни учит. Стали к нему ученики стекаться, большой дом построили, и у всех проезжающих мимо спрашивали:
-Что же такое говно? Но никто не мог им такого говна назвать, которое было бы говном всегда, везде, для всех и при любых условиях. И вот однажды сидел царевич со своими учениками, размышлял о жизни и вдруг понял, что понял он о жизни почти все и осталось понять только самую малость без которой в этой жизни смысла нет. И тут решил он, что настала пора идти к говновозу и отвечать на его вопрос. Приходит и говновоз его спрашивает:
-Ну, что, понял, что такое говно? Царевич ему отвечает:
-Понял, только ты не обижайся. Говно твой вопрос, учитель. Только ты не сердись, а лучше задай мне правильный вопрос, чтобы я на него ответил и окончательно во все врубился. А говновоз улыбнулся и сказал:
-Эх, уважаемый, правильный вопрос на свете только один. Это вопрос о том, что такое правильный вопрос? И ты его только что задал, так что дело за немногим, поразмыслить на досуге и на него ответить. А теперь давай о делах поговорим. Ты ведь мне сегодня про говно все правильно сказал и стало быть в говновозы годишься. Теперь иди и спать ложись, а завтра в 6 утра приходи на работу или еще лучше, отправляйся к своему отцу, он тебя давно уже простил, да и не сердился он на тебя в серьез. Все-таки царскому сыну лучше царем работать, я так считаю. А царевич говорит:
-Да как же я буду царем работать, если в жизни смысла нет. А говновоз отвечает:
-В жизни нет, а в работе есть. В любой работе смысл найдется, если с умом за нее взяться. А за жизнь как не берись смысла в ней не найдешь потому как не для смысла она, а для прикола. Оглядел царевич команду говновозов и говорит:
-Вот, что, господа хорошие: смысл то я ваш понял, а вот в приколы ваши, пожалуй, никогда не врублюсь, больно они у вас мудреные. А потому решил я, что прав ты учитель, не быть мне говновозом, коль я царевичем родился. Так что пойду я попробую царем поработать – может быть, что и получиться. С тем он и вернулся во дворец, а царь его понятное дело давно уже простил и с радостью принял. А потом он и сам царем стал, и говорят, неплохо у него получилось. Закончив эту историю, Джа Будда сказал:
-В то время царевичем была рекламная собачка, царем была ее хозяйка, главным говновозом был я, а говна никакого не было, нет и не будет. Бывают на свете говнюки, бывают засранцы и даже говноеды, но не бывает такого говна, которое было бы говном всегда и для всех. И даже наше телевидение – какое в сущности говно, а иногда и от него какая то польза случается.